Суздальского района
Они сражались за Родину
Учителя Павловской школы на фронтах Великой Отечественной войны.
В школьном музее хранится уникальная фотография, сделанная за несколько дней до войны. С неё смотрят на нас выпускники семилетней школы и их учителя. Они еще не знают, какие испытания принесёт всем воскресный день 22 июня 1941 года...
В первые же недели мобилизации все трое военнообязанных учителей-мужчин были призваны на фронт. Учитель истории Александр Павлович Яблоков, ставший в армии политруком, погиб в 1942 году под Тулой. Жизнь учителя начальных классов Михаила Гавриловича Сучкова оборвалась летом 1943 года в бою под Орлом. Самый молодой из них Николай Александрович Артемьев прошёл всю войну, дослужившись до звания майора. Победу он встретил в Берлине, за мужество и отвагу был награжден тремя орденами: Красной Звезды, Красного Знамени и Отечественной войны II степени.
После войны в разное время в Павловской школе учителями истории работали несколько бывших фронтовиков. Анатолий Петрович Миронов участвовал в штурме рейхстага, Лев Михайлович Панкратов, награжденный орденом Славы III степени, освобождал Белоруссию и Прибалтику, Валентин Федорович Коркин служил на флоте, защищая Заполярье. Все они не раз выступали перед школьниками, доносили правду о героических и трагических страницах Великой Отечественной войны.
В 80-е годы прошлого века особое впечатление на учащихся производили Уроки мужества с участием учителей-ветеранов Блажнова А.Н. и Вавиловой К.С. Их биографии во многом схожи: оба они коренные павловцы, чьи родословные можно проследить с начала XIX века. Вместе учились, став в 1935 году учащимися первого выпуска Павловской семилетки, в городе получили среднее образование. Оба они – фронтовики-добровольцы, защищавшие Ленинград, оба проработали десятки лет в одном месте, имея в трудовой книжке единственную запись о принятии учителем в Павловскую школу. Александр Николаевич Блажнов - учителем русского языка и литературы, Клавдия Сергеевна Вавилова – учителем истории.
Александр Николаевич был одаренным молодым человеком. Ему удалось поступить на филологический факультет Ленинградского университета, но закончить его помешала война. В составе народного ополчения наш земляк отстаивал город в самое тяжелое время блокады. Вот выдержки из его воспоминаний, записанные школьными краеведами 40 лет тому назад:
«На другой же день после начала войны в университете выстроилась очередь из добровольцев, среди которых был и я, двадцатидвухлетний студент, не обученный военному делу. С нами, бойцами народного ополчения, 3-4 раза в неделю проводилась военная подготовка, а в остальные дни мы строили оборонительные сооружения под Ленинградом, в районе Лигово. Тысячи людей ежедневно, при любой погоде, с лопатами отправлялись в пригороды, чтобы копать противотанковые рвы и окопы. Тем временем город уже бомбили. То здесь, то там можно было увидеть разрушенные во время налета здания. Мы, ополченцы, дежурили по ночному городу: тушили пожары, спасали раненых во время бомбёжки и артобстрела.
Однажды наш взвод шёл по улице. Вдруг во дворе дома раздался взрыв. Мы бросились туда. Впереди ещё падали стёкла, выбитые взрывной волной, и звонко разбивались о булыжник. Посреди двора мы увидели грузовую машину. Рядом стоял мужчина весь в крови. Оглушенный взрывом, он инстинктивно ощупывал себя. А шоферу осколком оторвало голову. Это была первая смерть в Ленинграде, так потрясшая меня.
Страшным для города оказался день 19 сентября. Нас бомбили и обстреливали беспрерывно целые сутки. Мне и моим товарищам, дежурившим по Литейному проспекту, предстала картина ужаса: крики раненых и грузовики, набитые трупами. Ещё раньше, 8 сентября, вокруг Ленинграда сомкнулось кольцо блокады.
Наиболее тяжелые и кровопролитные бои начались в середине сентября на Пулковских высотах. В этих решающих сражениях выпала доля участвовать и мне. Немецкие солдаты и офицеры были хорошо подготовлены к войне. Они имели новейшие виды военной техники, транспортные средства и автоматы. А мне всё, что могли выдать тогда, так это винтовку, на которой было написано «Ея Императорское Величество», то есть она была ещё царского времени.
Тот день мне не забыть никогда. Немцы делали очередную попытку захватить Пулковские высоты. На наших позициях бесконечно рвались снаряды. Беспрерывно слышались автоматные очереди, взрывались бомбы. Едва мы выходили из окопов, как десятки наших бойцов ранеными и убитыми падали на землю. Потери были очень велики, но был приказ: «Ни шагу назад! За город Ленина! За Родину! За Сталина!»
Недалеко от моего окопа развевался красный стяг: «Ленинград врагу не отдадим, чести своей не опозорим!». Среди защитников на передовой позиции показался сам командующий фронтом, легендарный маршал К.Е.Ворошилов. В моей памяти так и стоит он с наганом в руке и своим взволнованным, но твердым голосом командует боем. Эти рубежи на Пулковских высотах немцам так и не удалось захватить.
Но для нас, ополченцев, студентов Ленинградского университета, эти недели обороны города были очень трагичными. Многие из моих товарищей так и остались лежать там, засыпанные землей, в окопах на Пулковских высотах. Мне вспоминается коварство фашистов. На наши позиции они разбрасывали с самолета листовки с дезинформацией. В них сообщалось о падении Москвы, о продвижении немцев к Уралу. Это делалось, чтобы сломить наш боевой дух, склонить к сдаче в плен.
Вот объявлена опасность с воздуха, на нас летят бомбы. Со страшным свистом и грохотом они приближаются к земле. Мы прячемся в укрытие, ждём взрывов, а их нет. Оказалось, на нас сбросили пустые железные бочки с пробитыми отверстиями. Пошутили, значит. В другой раз, недалеко от меня упала железная бочка. Не дождавшись взрыва, мы подползли к объекту. Что же мы там увидели? В бочке было тело старого еврея с табличкой: «Иван, вот тебе комиссар в подарок». Я тогда окончательно понял, что такое нацизм.
В одном из наступлений на позиции врага я был тяжело ранен и помещён в госпиталь, который находился в Ленинграде. Голод уже мучил и губил его жителей. Лица врачей и другого медицинского персонала выглядели серыми и истощенными. У многих не было сил добраться до дома, и они ночевали в госпитале. Они, как никто другой, понимали, что блокадный паек обрекает их и раненых на голодную смерть. Мне, как раненому ополченцу, выдавали в день 200 грамм хлеба, кусочек сахара и тарелку супа, сваренного из сушеных овощей. О какой поправке могла идти речь?
В начале декабря 1941 года была открыта легендарная трасса «Дорога жизни» - по льду Ладожского озера начали двигаться автоколонны. Они везли в город продовольствие, а назад вывозили людей. Наш госпиталь также удалось эвакуировать в Киров.
После госпиталя меня комиссовали, и я вернулся в Павловское. Ещё очень болела рана, едва поднималась рука, но я уже работал военруком в школе. Тогда сочли, что мальчишки мало подготовлены к военной службе, и в школе ввели новый предмет - военное дело».
Клавдия Сергеевна Вавилова, как многие молодые люди того времени, мечтала стать летчицей. После окончания библиотечного техникума она оказалась в городе Горьком, где поступила в аэроклуб им. Водопьянова, затем на курсы летчиков-инструкторов. Но тут грянула война. Вот отрывки из её воспоминаний:
«Великая Отечественная началась для меня с первых дней, хотя я ещё не была на фронте. Горький – город и автозавод - являлись для немцев ориентиром номер один. Мы, комсомольцы, принимали участие в рытье котлованов, в дежурстве на заводе и по городу, проверяли светомаскировку, документы у незнакомых людей, дежурили на крышах цехов, тушили возникавшие пожары.
Осенью 1941 года я написала заявление, чтобы меня взяли добровольцем на фронт. Меня вызвали, побеседовали и сказали: ждите. Долго мне ждать, к счастью, не пришлось. Холодной осенней ночью приехали за мной на машине, и я очутилась на фронте, в III-й ударной армии. В её составе я прошла путь до Кенигсберга, принимала участие в освобождении Калининской, Ленинградской областей, Белоруссии и Восточной Пруссии.
В штабе армии меня сразу же определили в отдел разведки. Думаю, что меня взяли туда потому, что я окончила аэроклуб, обучилась прыжкам с парашюта. Это значило, что человек имеет крепкие нервы, силу воли, смелость. Мне, как разведчику, приходилось делать рейды в тыл врага, собирая данные для наших войск. Разведка длилась от двух дней до недели. Задания я выполняла самые разные: то надо было пройти вдоль фронтовой полосы, чтобы определить коммуникации врага, то проникнуть в глубокий тыл, где надо было найти вражеский штаб, чтобы наши десантники смогли его захватить, или склады боеприпасов, чтобы наша авиация их разбомбила. Каждый раз, идя на задание, нужно было переходить линию фронта. Там всегда таилась опасность погибнуть от немецкой пули или, того хуже, быть схваченной фашистами и оказаться в руках гестапо.
Каждый раз, идя на задание, мы получали текст своей «биографии»-легенды. По уставу свою настоящую биографию нельзя было рассказывать даже боевым подругам. До сих пор я не знаю подлинных имён многих людей, с кем приходилось делить трудности во время рейдов по тылам врага. Во всём мы соблюдали полную конспирацию. При выполнении заданий важно всё, но особенно память. Писать ничего не разрешалось, все сведения полагалось держать в голове. В тылу врага приходилось быть и под бомбёжками наших самолётов, ночевать под открытым небом, так как многие деревни на нашем пути были сожжены. Хорошо, если летом, а ведь война продолжалась и зимой. Найдем в поле стог заброшенной соломы или сена и заберемся туда. Всю ночь дрожим: и холод, и боязнь, что по следам, оставленным на снегу, тебя могут быстро найти фашисты и расстрелять как подозрительного. Но каждый раз, идя в разведку, мы понимали, что выполняем очень ответственное поручение, от наших точных действий зависит успех наступления всей армии.
Мы, разведчики, первыми видели, что натворил враг на нашей земле. Сожженные деревни, казненные патриоты. Какими они были, наши люди, в тылу врага? Скорбные лица, тревога в глазах за то, что с ними будет завтра, голодные, истощенные, плохо одетые дети – эти картины суровой военной действительности долго будут стоять перед глазами как немой укор нацизму, и теперь ещё совершающему кое-где свои злодеяния. И русские люди на временно оккупированной территории встречали нас как родных, делились с нами последним куском хлеба, давали приют на ночь. И таких людей было большинство, а предателей Родины за все годы войны мне пришлось встретить только два раза.
В мае 1942 года меня наградили медалью «За отвагу», а позднее медалью «За оборону Ленинграда». Ведь самый долгий период моей фронтовой биографии пришёлся на Ленинградскую область. Много месяцев велись бои, чтобы прорвать блокаду. В этих сражениях был и мой посильный вклад в Победу над врагом».
В школьном музее мы часто проводим мероприятия, посвященные павловцам – защитникам Отечества. Воспоминания учителей - ветеранов войны, их фронтовые письма и другие реликвии всегда будут служить благородному делу воспитания молодых патриотов.
А.В. Терентьев,
заместитель директора по воспитательной работе
Павловской школы.
Другие новости
