Суздальского района
«Человек, оставивший глубокий след в моей душе»
Судьба свела меня с Владимиром Николаевичем Белоноговым в 2002 году, когда мне посчастливилось три месяца поработать в должности корреспондента газеты «Суздальская новь».
Прошло целое десятилетие с тех пор как не стало Владимира Николаевича (1941–2010), и я хочу поделиться с вами, уважаемые читатели, личными впечатлениями об этом замечательном человеке.
Вначале приведу информацию из рассказа его жены Софьи Фёдоровны, которая так и не научилась думать о своём Володе в прошедшем времени… Волею судеб из подмосковной Коломны Софья попала в Иркутск, откуда был родом её будущий муж. Володя рано лишился мамы, его воспитывала бабушка. Софья окончила медицинский техникум, затем институт. При этом, начиная с 3-го курса, работала медицинской сестрой, обходя после занятий больных, которым врач делал различные назначения, в том числе уколы. Так она оказалась и в квартире Белоноговых. Во время первой встречи Софья не обратила особого внимания на молодого человека, лишь была немного обескуражена тем, что горячую воду для подогрева камфары он принёс в хрустальной посуде.
Владимир по настоянию отца-строителя тоже сначала обучался в строительном вузе, но с 3-го курса ушёл в Иркутский государственный университет на факультет журналистики, который окончил с отличием в 1971 году. Он, видимо, сразу влюбившись в хорошенькую медицинскую сестру, буквально через две недели передал для неё через соседку по комнате в общежитии не только букет цветов, но и записку с телефоном. Владимира Николаевича всегда отличала скромность, но если вдуматься, его поступок был дальновидным и деликатным. К тому же перед этим, проведя небольшое расследование, он выяснил место проживания. Надо ли говорить, что, как только Сонечка позвонила, Володя тут же примчался.
Дальше у них была совместная жизнь, со всеми радостями и горестями, как и у любой семьи советской интеллигенции того времени. Вырастили двоих детей, Светлану и Дмитрия. Светлане не подходил климат Кировграда Свердловской области, где на то время проживала молодая семья. Именно поэтому местом жительства был выбран Суздаль, в те годы чистый экологически и физически, если так можно выразиться о городе, благодаря радению незабвенного Анатолия Максимовича Думова, которого суздальцы вспоминают только добрыми словами.
Заканчивая небольшой экскурс в семейную историю Белоноговых, отмечу, что Софья Фёдоровна с 1974 по 2015 год с честью руководила стоматологией Суздаля и района. Она находится сейчас на заслуженном отдыхе, изредка немного тоскуя о своём немецком стоматологическом кресле. Площади, занимаемые стоматологией, оснащение, наличие отдельного детского кабинета и многое другое – её личные заслуги.
Владимир Николаевич, несмотря на наше недолгое соработничество, оставил глубокий след в моей душе. Чем же он запомнился? Во-первых, тем, что это был очень эрудированный и много знающий по самым разным направлениям человек. Не зря Софья Фёдоровна сокрушается, что чем дальше, тем больше хочется у него спросить, посоветоваться. Полностью солидарна с ней в этом. Он всегда что-то читал, изучал. Часто цитировал, например, из своего любимого «Золотого телёнка» Ильфа и Петрова. Мне было совестно ему признаться, что на тот момент я не читала ни это произведение, ни «Двенадцать стульев», ограничившись просмотром одноимённых кинофильмов.
Во-вторых, Владимир Николаевич был настолько деликатным и тактичным, в хорошем смысле не умел говорить «нет», что некоторые этим откровенно пользовались. Это касалось, например, нарушителей дисциплины среди сотрудников редакции (я о себе), и её посетителей. Учитывая своё проживание на улице Михайловской, как одной из самых удалённых по суздальским меркам, изредка я могла позволить себе опоздать на 10–15 минут. Виной тут, конечно же, не удалённость, а моя недостаточная организованность. Вбегаю, запыхавшись, натыкаюсь сразу на него, главного редактора. При этом краснею почему-то не я, а он. «Представляете, – лепечу, чтобы отвлечь внимание от опоздания, – сейчас с крыши торговых рядов перед моим носом оборвалась и упала огромная сосулька, чуть мне не по голове!» – «А вот если бы вы прошли это место на 15 минут раньше, сия опасность бы вас миновала», – отвечает Владимир Николаевич. И более – ни слова…
Что касается посетителей, вспоминаю Виктора Чунаева, который постоянно приносил в редакцию свои стихи. Писал он их на серой тонкой бумаге для черновиков, выдаваемой ему Белоноговым, прошивая нитками, наверное, скрепки были тогда в редакции в дефиците, не говоря о степлерах. Если Витя пришёл (а это был самый большой ребёнок во всех смыслах, которого я когда-либо видела среди взрослых), то это надолго, так просто от него не отделаешься. Несмотря на свою занятость Владимир Николаевич старался уделять Вите внимания сколько мог, но иногда и не мог. Выглядывает из-за шкафов (располагалась редакция тогда в бывшем обувном магазине, корреспонденты сидели при входе, а главный редактор – за импровизированной стенкой из шкафов, туго набитых разной литературой и подшивками «СН» за разные годы): «Надежда Васильевна, там Витя идёт, мне совершенно некогда, скажите, что меня нет». – «Владимир Николаевич, а как же, что мы в ответе за тех, кого приручили?» – Владимир Николаевич, покрываясь своим фирменным румянцем, с укоризной: «Ну что вы, всё-таки Экзюпери писал это о животных!» Только людям, как известно, свойственно краснеть, пусть это и особенности физиологии, но и одно из самых человечных свойств людей, которые способны испытывать стыд.
Обучал он нас (незадолго до того в редакцию устроилась корреспондентом и Галина Редина) бережно, подсказывал, исправлял немногое, стараясь не обидеть. Если критиковал, то конструктивно, не переходя на личности. Наставлял, что для хорошего писательства нужно читать хорошую литературу и успешных журналистов. Или просто подойдёт к столу, молча положит книгу «В помощь начинающему корреспонденту» – и всё. Каюсь, что я её так и не прочла, лишь полистав и посмотрев по диагонали. А сейчас даже в интернете не могу найти…
В-третьих, Владимир Николаевич умел радоваться и сопереживать. Помню, что авансом, чтобы подбодрить, он назначил лучшей публикацией месяца мою статью – «Четвероногие бомжи» – о брошенных и бродячих кошках и собаках. Добавив: «Представляете, Надежда Васильевна, еду в автобусе и слышу, как пассажиры живо обсуждают ваш материал о бродячих собаках. Вы его действительно хорошо написали!»… Вспоминаю, что ему не нравилось, как мы с Галиной, как новички, любую статью называли «заметка».
Владимир Николаевич не берёг себя: даже после первого инфаркта иногда носил вместе с водителем огромные молочные бидоны с питьевой и хозяйственной водой, запасая её на неделю, потому что в этом очень не подходящем для редакции газеты пространстве не действовали на тот момент ни водопровод, ни канализация. О связанных с этим неудобствах для сотрудников, умолчу. Упомяну лишь, что чашки после чая мы вытирали той же серой бумагой, на которой В. Чунаев писал свои вирши, называя это сухим мытьём. И это в Суздале начала XXI века…
Прожил Владимир Николаевич Белоногов не так много: 69 лет. По моему твёрдому убеждению, немалый урон его здоровью нанесло то, что он принимал всё очень близко к сердцу, в том числе свою работу. В мою бытность в газете (которую мы между собой в шутку иногда называли «слугой двух господ», имея в виду городскую и районную администрации) с финансированием были большие проблемы, не было уверенности, хватит ли денег на издание и на зарплату работникам. На какой-либо рекламе заработать – эта возможность только ещё появлялась и не играла существенной роли. Владимир Николаевич старался как мог, ночами не спал, звонил, писал, ходил. Но вот не умел он просить, до самозабвения и унижения, совершенно это было ему не свойственно…
Вот таким запомнился мне Владимир Николаевич Белоногов. Закончить хочется шуткой-цитатой из «Золотого телёнка», которую я тоже когда-то услышала от него: «Людей, которые не читают газет, надо морально убивать на месте».
Н.В. Максимова.
Другие новости
